Сделать это могут врачи из Германии. Стоит ювелирно–саперская хирургия тридцать три тысячи евро. Мы присоединяемся к сбору средств на спасение Рахат Кадыровой. Сосудистая опухоль над мозжечком растет с каждым днем, девушка почти ослепла и потеряла координацию.
Рахат Кадырова смотрит в объектив камеры — для нее это размытое темное пятно. В глазах немая боль и тоскливая усталость. Почти десять лет девушка борется с тяжелой болезнью — артериовенозной мальформацией, сокращенно АВМ. Над мозжечком у Рахат образовался клубок из артериальных и венозных сосудов, готовый рвануть в любой момент даже от резкого движения. Один обширный инсульт у Рахат уже был — тогда ее едва смогли спасти.
Лечение АВМ долгое и дорогое. Оно требует одновременного использования радио– и микронейрохирургии, эндоваскулярных манипуляций. В Израиле, к примеру, полное выключение АВМ из кровотока и дальнейшее ее удаление стоит сто пятьдесят тысяч долларов! Таких денег у родителей Рахат не было, поэтому они решили поискать что–то более доступное — в России.
В 2015 году мы уже собирали всем миром на лечение Рахат в Санкт–Петербурге. Там ей сделали две операции гамма–ножом. Удалили большую часть сосудистого клубка. Остался расширенный двухсантиметровый участок, за которым нужно было наблюдать.
— Рахат так изменилась после операции, она пила жизнь большими глотками! Впервые за много лет боль не обжигала кипятком затылок и шею. Дочка окончила школу, поступила в Национальный университет, изучала рекламу и пиар. О диагнозе напоминали лишь регулярные обследования на томографе — все было чисто. Но два года назад знакомая боль стала возвращаться. На МРТ дочка шла как на плаху. Опасения подтвердились — оставшийся участок мальформации начал расти и сдавил соседние участки головного мозга. Началась гидроцефалия — в полостях скопилась мозговая жидкость, а Рахат казалось, что в голову ей залили раскаленное железо. Целыми днями дочка лежала на животе уткнувшись в подушку и массировала затылок до ломоты в пальцах. Сильнодействующие анальгетики не приносили облегчения. “Мама, отойди”, — едва слышно шептала она. И я отступала в бессилии. Страшно, когда видишь мучения ребенка и ничем не можешь их облегчить, — Назира Бекбаева старается говорить спокойно, но по щекам ее текут слезы. Жестом она показывает: тихо, не говорите ничего, Рахат же не видит их, пусть не нервничает.
Девушка сидит рядом практически неподвижно, словно кто–то рисует ее портрет. Она привыкла выключаться, ведь любое движение это риск. Недавно врач предупредил, что ей нельзя даже резко чихать — может произойти инсульт.
Во время карантина Рахат с мамой в очередной раз прошли все круги ада. Город был перекрыт, но они прорывались к врачам, которых им советовали. Терпеть ежеминутную неослабевающую боль девушка уже просто не могла. Ей сделали еще одно МРТ и тут же отдали на руки результаты. Так и сказали: бегите к врачам, все очень плохо! Рахат нужно было делать срочное шунтирование и отводить лишнюю ликворную жидкость, но нейрохирург, который должен был оперировать, свалился с ковидом. Пришлось ждать еще две недели.
— Каждый день тянулся словно месяц, Рахат говорила, что стала хуже видеть. Но я ее успокаивала — это из–за головной боли, вот сделаем операцию и все пройдет. Не понимала тогда масштабов трагедии! Мы же дома сидели, там Рахатка все знает, поэтому легко ориентировалась, я и не думала, что она уже практически ослепла. Когда наконец–то установили шунт и голова перестала болеть, мы обратились к окулисту. И прозвучал новый приговор — дочка потеряла девяносто процентов зрения! Оказалось, что гидроцефалия привела к частичному атрофированию зрительных нервов, — Назира Бекбаева показывает заключение оптической когерентной томографии, на которой видны провалившиеся участки зрительных нервов.
Окулисты утверждают, что зрение частично восстановится, если пройдет правильная реабилитация и не будет гидроцефалии. Но исключить ее можно только лишь одним способом — полностью удалить остатки АВМ и спайки вокруг, которые возникли после операции гамма–ножом.
Сделать это в Санкт–Петербурге не могут — сосудистая опухоль проросла в мозжечок — малейшее осложнение может необратимо парализовать пациентку. В Германии, в специализированной сосудистой клинике имени Штенсена умеют лечить такие сложные мальформации. Сначала Рахат проведут эмболизацию сосудов, питающих остатки АВМ. С помощью зонда их заклеют специальным составом, чтобы во время удаления мальформации не возникло обильное кровотечение. Второй этап — кардинального удаления сосудистой опухоли — пройдет через несколько недель. Все это время Рахат с мамой должны будут находиться в Германии под наблюдением врачей.
Стоимость лечения тридцать три тысячи евро. Причем собирать придется с нуля. В данный момент у семьи есть только незакрытые кредиты, взятые на предыдущие этапы лечения. Мама Рахат работает бухгалтером на автобазе с зарплатой в 13 тысяч сомов. Папа девушки — народный умелец, вырезающий шахматы. Только вот с начала пандемии никто не интересуется его сувенирами. В семье четверо детей, двое из них школьники.
— У нас много родственников, они поддерживают нас чем могут. Но у них нет огромных денег, чтобы оплатить лечение в Германии. А без стопроцентной предоплаты нас туда не возьмут. Вот и живем одной надеждой — на сбор с миру по нитке. Знаю, сейчас всем тяжело. Но у нас с Рахаткой вы все — единственная и последняя надежда. Не откажите в помощи, пожалуйста! — просит Назира.
В минувшую субботу Рахат исполнилось двадцать лет. Год назад девушка планировала, что круглую дату отметит радостно и ярко — с шарами, цветами и морем мороженого. Все это еще может быть. Если мы с вами дадим Рахат еще один шанс — на жизнь.
МЫ ОБЪЯВЛЯЕМ СБОР СРЕДСТВ НА СПАСЕНИЕ РАХАТ.
ЛЮБУЮ - ПУСТЬ САМУЮ МАЛЕНЬКУЮ СУММУ -
ВЫ МОЖЕТЕ ПЕРЕЧИСЛИТЬ НА ЭЛСОМ 0550824814
Кошелек зарегистрирован на нашу организацию, поэтому прямой перевод с кошелька на кошелек невозможен. В видеоинструкции мы показываем, как это нужно сделать:
Также можно принести пожертвования в отдел социального служения и благотворительности: мы находимся на территории Свято-Воскресенского кафедрального собора (проспект Жибек-Жолу, 497, пересекает улица Тоголока Молдо).
