-  Мама, скажи правду, я тоже умру? Как Алихан? – Вовка вцепился в подол юбки мамы и тряс ее, в глазах мальчишки застыл ужас… Только что из его палаты забрали на каталке друга, накрыв его с головой застиранной больничной простынею. Вова понял все – от его болезни дети умирают. Настя обняла сына и строго сказала: «Ты - не умрешь! Не веришь мне, спроси у папы!»

 

Папа Вовки знает про болезнь сына все. Это он лежит с ним в больнице, а не мама. Она не смогла – когда Вова заболел, его младшая сестричка была совсем крохой, Виталина и сейчас находится на грудном вскармливании. «Муж у Вас – герой», - говорят Насте соседи по палате и врачи. Он знает все, что нужно делать в больнице, помогает Вове переживать химиотерапию, и, главное – не позволяет ему унывать.

 

- Когда узнали, что у Вовки острый лимфобластный лейкоз, три дня рыдала. Потом муж сказал: «Все, хватит! Ни одной слезинки при сыне!» Виталик уверен, что моральный настрой сильно влияет на исход лечения детей. Поэтому старается, чтобы у Вовы всегда было боевое настроение. Но смерть Алихана Вову шокировала. Объяснили, что у его друга была более тяжелая форма рака, от которой не придумали лекарства, - рассказывает Настя. Ее спокойствие кажется противоестественным, но женщина держится за него, словно за гарантию выздоровления ее Вовки. И молится по ночам, прося у Бога только одно – оставить ей сына.

 

 

…Володя заболел в конце прошлого лета. У него вздулись бугры на шее. Мама – медсестра по профессии – запереживала, так сильно лимфоузлы не должны воспаляться при банальной простуде. Повела Вовку к врачу в токмакскую больницу, тот направил на общий анализ крови. Результат оказался хорошим – ни одного отклонения от нормы! Через день Вовка с папой поехали на базар покупать одежду к школе, домой мужчина принес сына на руках.

 

- Он шел-шел, да и сел прям на асфальт. Расплакался, сказал, все, не могу больше, ноги болят! Конечно, мы снова обратились к врачу. Но педиатр сказал – это, наверное, авитаминоз у него! Ну какой авитаминоз в конце августа? У сына еще и живот вздулся - это увеличилась селезенка из-за накопившихся лейкоцитов. Плохое предчувствие меня не покидало. Повезла Вову на обследование в Бишкек. Не знаю уж, как у нас в Токмоке делают анализы, что они были идеальными… В Бишкеке сразу определили, что у него гемоглобин около пятидесяти, да и другие показатели крови не в норме. Сына сразу положили в больницу и начали капать кровь. Я все еще верила, что это – какая-нибудь анемия. Но нет, в обед пришли результаты анализов – острый лимфобластный лейкоз высокой степени риска. Врачи сообщили мне об этом так буднично, а у меня земля из-под ног ушла, - вспоминает Настя.

 

С тех пор прошло уже десять месяцев. Вова получает высокодозную химиотерапию, заканчивает пятый курс из шести. Потом будет видно, как раковые клетки отреагировали на лечение. Сейчас задача врачей – вывести мальчика в ремиссию и решить, нужна ли ему в последующем пересадка костного мозга.

 

Все это время препарат для «химии» - аспарагиназу – родители Вовы покупали за свой счет на один курс нужно четыре ампулы, каждая стоит восемь тысяч восемьсот сомов!

 

- Нам помогали друзья и родные. Но они не могут бесконечно оплачивать володькино лечение. А самим нам денег вообще неоткуда взять. Свекровь помогает, у нее пенсия – четырнадцать тысяч сомов, половину нам отдает. Еще Вовкино пособие по инвалидности и моя «зарплата» персонального ассистента – это восемь девятьсот. Но разве этого хватит? Сейчас мы купили на пятый курс две ампулы, а нужно еще две. И потом – четыре на шестой курс. Я сейчас готова просить помощи у каждого встречного, лишь бы мы могли закончить химиотерапию, - Настя прячет глаза, полные слез. Установка мужа – ни слезинки – работает круглые сутки. Настя и Виталий – железные родители. Но несгибаемой силы воли и твердой веры недостаточно, чтобы Володя выздоровел.

 

Первый этап лечения лейкозов – высокодозная химиотерапия – критически важен. От его эффективности зависит все дальнейшее лечение. И сейчас так важно, чтобы Вовкин «трамплин в жизнь» сработал как можно лучше.  Для этого важно не пропустить начало очередного курса «химии». Недостающие шесть флаконов стоят 52 800 сомов. Также каждый день родителей просят купить что-то по мелочи, если этого нет в отделении. Сумма-то небольшая, но какая разница, если взять ее все равно негде. А помощь этому чудесному, доброму и улыбчивому мальчишке нужна сейчас. Поэтому его мама Настя пришла к нам в соцотдел просить о главном – помочь спасти ее сына.

 

…Мы едем с Настей в машине – в больницу к Вовке. Женщина рассказывает о том, что до сих пор не дает ей покоя и является "камнем предткновения" с некоторыми родственниками. Они считают, что в болезни Вовы виновата его мать.

 

- Они мне все время говорили: вот ты возишься с ними, а не боишься, что твои дети тоже родятся с уродствами, - рассказывает Настя совершенно дикие вещи о родственниках, которые уверенны, что женщина могла «заразится» несчастьем брошенных грудничков. Анастасия - медсестра в специализированном доме интернате для детей-инвалидов. И во время всех трех беременностей продолжала работать «до последнего».

 

 – А как же иначе? Я ведь им всем – мама! В больнице с ними лежала постоянно, у одного гидроцефалия, у другого «заячья губа»… Все время операци, реабилитации... На руках их носила, нужные лекарства добывала...

 

- Ну, тогда не только мама, но и папа, наверное? - шутим мы с водителем.

 

- Нее! «Папой» их была наша главврач Татьяна Павловна. Железная женщина, вот с такой хваткой, - Настя сжимает кулак и трясет им в воздухе. – Помню, попала к нам девочка: родилась без попки – мама оставила ее в роддоме. У малышки мочеполовая система и кишечник срослись, никто оперировать не брался. Врачи твердили – не жилец! Павловна обрывала их – не смейте так говорить! От нас требовала, чтобы за гигиеной этой девочки следили лучше, чем за собственными детьми. Для нее было критичным любое воспаление. Если оно начиналось – главврач выговор могла влепить! И ведь выходили же кроху – только потому, что Павловна наша всегда говорила: «За детей нужно бороться до последнего: дышат – значит, есть шанс спасти!» Царствие небесное, Татьяне Павловне, тоже от рака умерла полтора года назад. Мы ее завет воплощаем в жизнь -  боремся за нашего Вовку изо всех сил. Но в этот раз точно не смогли бы самостоятельно собрать деньги на «химию». Даже и не знаю, что сказать вам, нет слов, которые вместят материнскую благодарность, -  Настя прижимает к груди пакет с хладоэлементом, на котором лежат ампулы жизни для ее сына Вовки. Мы купили их – на деньги, которые передали на лечение наших подопечных прихожане Свято-Воскресенского кафедрального собора и коллектив швейной фабрики Eleste!

 

 

…В палате нас встречает Вовка и его папа. У них сейчас одна судьба на двоих, одна борьба. Лекарство для этой борьбы куплено. Сейчас им нужны молитвы, чтобы оно подействовало, как надо - тогда Володька выйдет в устойчивую ремиссию без пересадки котного мозга. И поедет жить домой, сначала на «сухой химии", а потом, дай Бог, без нее. Помолитесь о его исцелении, пожалуйста!

 

...В последнее время к нам часто стали обращаться люди за помощью в оплате лекарств. Для них это вопрос жизни и смерти – в прямом смысле. Причем, как в случае Вовки, лекарства нужны здесь и сейчас. Мы их приобретаем из средств, которые жертвуются «на лечение». Не кому-то конкретно, а тому, кому будет нужнее.

 

Как пополить общую копилку жизни мальчика:

 

- сделать пожертвование наличными в кассу социального отдела. Мы находимся на территории Свято-Воскресенского кафедрального собора (проспект Жибек Жолу, 497, пересекает улица Тоголока Молдо). Телефон +996-312-325-361;